Лес за Гранью Мира - Страница 98

– Убери оружие! Убери его! Если ты будешь так отвечать каждому, кто в спешке толкнёт тебя, твоя жизнь закончится очень скоро.

Говоря это, незнакомец поудобнее уселся в седле и теперь, тронув удила, поскакал по дороге, ведущей к холмам. Но когда он отъехал настолько далеко, что Ральф уже не мог бы различить черт его лица, он остановился на мгновение, повернулся в седле, приподнял забрало, открыв лицо, и крикнул Ральфу: «Первая встреча!» Затем он снова опустил забрало, всадил в коня шпоры и галопом ускакал прочь.

Фигура скачущего незнакомца на длинной белой дороге постепенно уменьшалась. Ральф смотрел на неё и гадал, что бы могли означать эти слова и узнает ли его незнакомец при новой встрече. Наконец, удивление прошло, и Ральф направился в церковь, где и в самом деле находился алтарь его святого покровителя Николая, перед которым юноша прочитал «Отче наш», испросил помощи и сделал пожертвование. Затем он вышел, снова сел на коня и медленным шагом, поскольку день стоял жаркий, поехал к холмам.

Дорога была крутой и петляющей. Справа она обрывалась глубокой лощиной, тогда как слева шёл такой крутой склон, что Ральф мог видеть только на несколько ярдов вперёд. Взобравшись на вершину и обернувшись, юноша различил на склоне холма изображение. Кто-то снял дёрн так, что обнажился известняк. Ральф разглядел дерево с листьями, на которое с обеих сторон прыгали звери, похожие на медведя. Это изображение было очень древним. Снизу, из деревушки, что называлась Незертон, его не видели, так как склон смотрел на лощину, а ближе к Рунограду его было ясно видно, и Ральф часто глядел на него, но никогда не подъезжал так близко. Из-за этого изображения холм называли Медвежьим. На самом его верху находилось древнее земляное укрепление, прозванное Медвежьим замком. Стены замка были разрушены давным-давно, и теперь юноша ехал по его территории.

Ральф подъехал к стене и обернулся, чтобы взглянуть на синюю долину, простиравшуюся внизу на много лиг* вперёд. Юноша пытался разобрать, где среди этого многообразия и богатства летней земли Верхние Луга. Но их не было видно, и ничто не подсказывало ему, где мог стоять дворец, в котором он родился. Всё же ему показалось, что он чётко различает Спорный Лес и холмы за ним. Тогда Ральф повернул коня, и перед юношей открылся Край Холмов. Длинные цепи их напоминали волны тихого моря. Там не росли деревья и не было видно домов, лишь зелёная дорога, что была зеленее, чем сами склоны, петляла, то поднимаясь, то опускаясь.

Ральф смотрел на всё это минуту или две, а юго-западный ветер обдувал его лицо и напевал странную мелодию бесконечных полей, покрытых жёсткой травой и цветами, над которыми жужжали пчёлы. На сердце у Ральфа стало весело. Он вынул меч из ножен, взмахнул им над головой и, указав на юг, вскричал:

– Теперь добро пожаловать в мою жизнь, мир! И да будешь ты благословен от конца до края, от моря-океана до самых дальних гор!

Он ещё немного подержал меч в вытянутой руке, затем вложил его в ножны и спокойно поехал вниз. По каменному мосту через старый ров, заполненный водой, он выехал на зелёную дорогу, построенную много лет назад древним народом, и по ней медленным и ровным шагом направился на юг.

О его путешествии по этим землям мало что можно рассказать. Когда Ральф взобрался на низкий холм, где в ряд стояло семь курганов древнего народа, он увидел пастуха, отдыхавшего среди своих овец. Пастух, услышав стук копыт рядом с собой, тут же вскочил, а увидев сверкающую сталь доспехов, потянулся за коротким копьём, лежавшим рядом. Но, заметив, что Ральф был один, и услышав его приветствие, пастух дружелюбно кивнул ему, хотя ничего и не ответил – одинокая жизнь на холмах сделала его молчаливым.

Ральф проехал ещё две мили и встретил отару овец, что спускалась ему навстречу, погоняемая тремя пастухами. Вскоре Ральф уже не различал дороги – так её заполонили животные. Каждый из пастухов нёс оружие: у одного был боевой топор, у другого длинное копьё, у третьего цеп с железным грузом и кинжал за поясом. Когда овцы прошли мимо Ральфа, пастухи встали у него на пути и приветствовали его. Тот, что был с копьём, спросил юношу, куда он держит путь.

– Я еду к Хайему Придорожному, – ответил Ральф. – Сколько миль до него?

Один из пастухов ответил:

– Менее двадцати, милорд.

Шёл уже второй час пополудни, день был жарким, и так как пастухи показались Ральфу дружелюбными, пусть и довольно грубыми, он спешился, сел у дороги, достал из сумы бутылку хорошего вина и спросил их, не торопятся ли они.

– Нет, господин, – ответил тот, что шёл с боевым топором, а глаза его тем временем скосились на бутылку, – ОН уже давно прошёл и потому не сможет вмешаться в наши дела. И мы не будем иметь с ним дело.

– Прекрасно, – сказал Ральф. – Тогда настало время подкрепиться. У вас есть кубок, чтобы мы могли выпить друг за друга?

– Да, – ответил тот, что был с кинжалом. – Имеется.

Он вынул из сумки бараний рог, оправленный серебром, поднял его и сказал, обращаясь к этому рогу:

– Возрадуйся, старина, ибо ныне в твою утробу вольётся господское вино!

С этими словами он протянул кубок Ральфу. Тот, рассмеявшись, наполнил его, а для себя – маленькую серебряную чашечку, которую носил с собой, и произнёс:

– За вас, пастухи! Много шерсти – мало крика, – и Ральф выпил вино.

– А я, – сказал пастух, держащий рог, – провозглашу такую здравицу: много крика – мало шерсти!

– Что? Что ты имеешь в виду, Тучный Уот? – сказал человек с копьём, забирая при этих словах рог из рук товарища. – Это пожелание не годится для лорда, который пьёт с нами.